Один видный российский китаевед (забыл имя) долго рассказывая об взлете Китая, подытожил это странной и несколько парадоксальной мыслью:
«Китайцы - вещь в себе. Они всегда будут закрыты для других. Если в Европе или Америке или где-то ещё вы можете стать членом общества, влияющим на его развитие, в Китае — как бы вы хорошо не говорили на китайском и где бы вы не работали, вы никогда не будете ( то есть вас не допустят) быть таковым. Китайская политика — это византийский закрытый клуб, и по свой структуре превосходит в разы и итальянскую мафию, и масонов, и политбюро СССР вместе взятых. Всё что делает Китай в экономике нужно лишь для того, чтобы продать вам то, что им нужно продать. Они могут быть радушны, гостеприимны. Но это часть игры "купи-продай" или чтобы вы вложили деньги в их экономику. Годы спустя при вашей попытке узнать как делается тамошняя экономическая кухня и политика, ваши попытки интегрироваться в Китае чтобы продвинуться или преуспеть в политической или экономической карьере — как это вполне возможно в Европе или США — вы вдруг обнаружите незримые барьеры которые выросли словно великая китайская стена. Вам совершенно четко дадут понять: вы здесь чужой и у вас ничего не выйдет. По аналогии это может выглядеть на примере китайских ресторанов. Вы попадаете туда, вас хорошо и вежливо обслужат. Но затем, к своему великому удивлению, вы увидите, что сами китайцы в этих ресторанах не едят, а едят в других — где другая еда, другие критерии вкуса и нет иностранцев…»

Математически, если исходить из того, что чем выше количество населения, тем больше может вариантов из чего выбрать лучшие кадры и умы = увеличить экономический прирост за счет демографического = количество превратить в качество — в этом есть логика, глядя на Китай где экономический взрыв достигается за счет

а. низкой себестоимости рабочей силы
b. переизбытке на рынке труда
с. низкой оплате труда и высокой интенсивности.

При такой составляющей экономической политики - прирост ВВП достигается за счет суммарного объема производства. Такая экономика будет «экстенсивной», горизонтальной. Вначале она дает сильный прирост, но она - мина замедленного действия, и вероятность взрыва Китай уже сейчас беспокоит. Прежде всего это зависимости от экспорта. Так как все перечисленных 3 условия — идеальные факторы именно для экспортной экономики работающей на вал — ширпотреб, бытовая техника, одежда, игрушки, утилитарные агрегаты и т.п. Китай ассигновывает деньги на собственные наукоёмкие технологии ( хотя это ничто по сравнению с тем, что он закупает или откровенно пиратски крадет у других), но основной приток денег Китай получает именно из вышеперечисленного.

Чисто прагматически: если есть переизбыток трудовых ресурсов, жесткая конкуренция и низкая себестоимость труда — грех этим не воспользоваться. К чему дорогой многомиллионный пробойный горный агрегат, которому требуются запчасти, топливо и квалифицированный персонал, когда есть 2000 человек с кирками и 10 часовым рабочим днем, которые не требуют ремонта, неприхотливы в еде и жилье, а их «естественный износ» легко восполнят еще 10 000 желающих, которые выстроятся в очередь чтобы быть нанятыми.
При любым математических раскладах, это будет гораздо эффективнее работодателю.

Сборка материнских плат Fujitsu, Aусбург, Германия


Сборка компьютеров Apple на фабрике Foxconn, Китай. Возраст рабочих начинается от 13 лет ( неофициально). Рабочий день 10 часов. Официальная зарплата 2$ за 1 час, неофициально — менее 1$. Таким путем достигается экономическая мощь Китая


Робот для сборки телефонов и планшетов в Италии, Baumann



Сборка воздушных систем охлаждения , провинция Джангсу, Китай


Ахиллесова пята заключений некоторых политиков том, что они ассоциируют демографическую проблему с проблемой благополучия, так как первое по их мнению несомненно ускорит второе. Но дело как раз в том, что там где народонаселение высоко, там как раз низкий уровень жизни - благополучие + благосостояние мало связано с демографией. При этом смысл «рождаемости» и «народонаселения» - совершенно разный в контексте трудовых ресурсов. В Европе очень плотное народонаселение, достигаемое за счет миграционных процессов + свободом рынке труда, при этом низкая рождаемость. И вопрос о благополучии в контексте демографии не стоит. Он стоит в области культуры и этнической само-идентификации — но это уже другой вопрос.

Оборотная сторона вавилонской башни на основе переизбытка от естественного прироста — ощущение клаустрофобии, скученность, уменьшение размеров ареалов проживания, огромный риск социальных конфликтов и полная зависимость от Системы — её идеологии и средств медиа.

Один из кварталов Гонконга




Нужна ли на самом деле человеку наука. Нужны ли машины. Нужна ли теория и фундаментальные исследования. Любая фундаментальная наука оканчиватся утилитарной, прикладной плоскостью. Иначе зачем она нужна? А утилитарная, прикладная наука — машины и технологии - как раз направлена на то, чтобы освободить человека от тяжелого/ физического /монотонного или опасного труда. Чтобы перенаправить его силы на теорию, процесс познания и осмысления. Тот, в свою очередь, рождает «утилитарно-прикладной» фитбэк. Круг замыкается. Если бы это был "идеальный круг".

Парадокс состоит в том, что машины и роботы именно создаются для того, чтобы снизить себестоимость товара за счет его объема, скорости и качества изготовления= человек как рабочая сила становится невыгоден= не нужен большой рынок кадров= не нужно высокое народонаселение. Но фундаментальная наука, хай-тек — дерево дающие обильные плоды не через год-два, а через 5, 10 или 20 лет. И дерево которое требует ухода и содержания.

В обратной, экстенсивной модели - никаких больших ожиданий урожая не нужно. Ноу-хау и инфо-сфера получаются за счет пропорции стимулируемого прироста населения к некому средне-статистическому IQ. И непропорционально огромная доза политики: выработка качества из количества — образно «1 вслух + 2 в уме». Каковы эти «2». Прежде всего это электорат необходимый для укрепления позиций власти. Второе - военный ресурс для целей ими определяемых как приоритеты.

NB: Стимулировании воспроизводства и блага полученные от Системы человек обязан вернуть символическим «отчуждением» в пользу её того что «дороже всего» - ровно так же, как древний человек первенца в качестве жертвы богам, дабы те обеспечили плодородие и процветание его роду и народу. За разницей того, что новые идолы не требуют жертвоприношений натурой. Для более сплоченного труда и новых культов плодородия можно выработать идеологические или религиозные паттерны опасности или ре-компенсации: происки врагов, конкурентов, «зла» как такового и так далее. И это будет работать в отличие в от машины, которая начисто лишена эмоций и которой реальные нужны материальные затраты необходимых условий тех. содержания, и не эмоциональное сотрясание воздуха и идеологические клише.



Демографический ресурс как энергетическая единица в такой матрице развития всегда будет выигрышнее, ибо развитие будет идти в геометрической прогрессии. Но дойдя до пика, грозит неимоверным взрывом- ибо в обратной прогрессии сначала будут истощенны природные и пищевые ресурсы. Затем сама модель может исчерпать сама себя в силу противоречия между целями и средствами труда.

Из истории отношений «человек-машина» может сложиться впечатление, что не всегда они носили характер мирного сосуществования. Из психоанализа возможно предположить, что это связано с тем, что подсознательно человек переносил на орудие труда часть своего «я» - таким образом произведенный с помощью инструмента продукт или товар был связан с мастером, хозяином. Орудие мифологизировалось и носило скрытый магический смысл: часто фигурировало в фольклоре как некое оккультное продолжение человека. Это же можно отнести и к традиционному боевому оружию вроде «меч-кладенец» или музыкального инструмента « волшебная арфа» с дополнительным смыслом. Поскольку понятийно смысл орудия в тэге «продолжения и увеличения свойств предмета» - то, что оно ушло в область оккультного нет ничего удивительного. И в этом случае орудие носило как положительный, так и отрицательный смысл booster-а труда: его или боялись или восхищались. Бодрийяр говоря о «жестуальности» предметов — т.е. о том, что продукты труда наделялись человеческими формами, эстетикой и дизайном — несомненно имел в виду и инструменты, которыми они были изготовлены.

Машина — совершенно иное явление. Если орудие труда не требует средства коммуникации, т.к. оно «заговоренное» продолжения руки или какого-либо другой части тела, то машине нужен язык общения в виде команд или даже в самых её примитивных формах - в псевдо-алгоритмов выраженных в наборе знаков и технологических ритуалов чтобы привести её в движение.

Инструмент — де-факто часть тела человека, вируальный супер-протез, компенсирующий то, что не может сделать рука.
Машина — уже отдельно стоящий субъект, отчужденный от человека и требующий языка ( синтаксиса) общения.

Роботы, программируемые с применением технологий ИИ ( искусственного интеллекта) и самообучающиеся модели разработанные на основе искусственных нейронных сетей уже де-факто сами могут создавать язык понятный им для интерактивной коммуникации — это уже мета-язык на основе синтаксиса программного. Этот факт нагляднее всего свидетельствует об обособлении машины как объекта не-части-человека в контексте формы интеллектуального субстрата.

Если инструмент стал предметом для мифов, то машина несомненно тоже. Мифы об инструментах и орудиях самые древние. Мифы о машинах — стали "форсед-мемами" благодаря фантастическим книгам, антиутопиям и фильмам вроде «Матрицы». При этом, если сравнивать старые и новые мифы о том и другом, то удельный вес положительного и фобического отношения к инструментам/орудиям распределен где-то в соотношении 3/2, то в отношении машин в новых мифах и футуристических картинах — 1/3. Технофобия, страх древнего человека перед тем, что отчуждено, имеет иной «синтаксис» и не подпадает под категории добра и зла пугает людей…

В 19 веке в Англии возникло движение луддитов ( luddites) протестовавших против модернизации вязально-ткацкого производства и установки ткацких станков. Для десятков тысяч ткачей и ткачих, зарабатывавших на жизнь ручным трудом это грозило увольнением и нищетой. Для тех кто же внедрял машины — большей прибылью и несопоставимо большей рентабельностью. В 1811 луддиты возглавляемые Недом Луддом ( от которого произошло название движения) организовались в вооруженные отряды. В 1812 году в 3 -х графствах луддитами были разгромлены и сожжены десятки фабрик, а счет уничтоженных станков не поддается учету. В 1812 году актом британского правительства уничтожение машин было объявлено уголовно наказуемым преступлением. В 1813 восстание луддитов было подавлено.

Луддиты разрушают машины, 19 век, Англия



В 19 веке в Британии это был ещё не конец любовных отношений «человек-машина». В 1930 г. в Восточном Кенте вспыхнул аналог луддизма, только в сельском хозяйстве. Восставшие крестьяне громили машины-молотилки, внедрение которых автоматически сократило трудовой ресурс и разорило сотни традиционных хозяйств. Это можно было бы увязать это с вопросом собственности на средства производства - но даже при том, что машинами бы владели бы сами крестьяне на паях, это не сыграло бы роли в распределении равномерного дохода — была или уравниловка или он был бы тем более ниже, т.к. до этого расчет заработной платы был из расчета количества времени + объем работы. То есть все равно бы он был неравномерный, были бы недовольные. Проблема кроется именно в избыточной рабочей силе, которая стала совершенно не нужна. Восстание было подавлено в 1832 г. и тогда впервые в парламенте ( хоть и косвенно) был поднят вопрос об увязывании модернизации и технического прогресса с количеством населения.

Жадность и гедонизм оборотная строна инстинкта выживания. Никто не признается в том, что он нью-луддит в открытую. Но. Если машины научатся делать простейшие операции — быстро и качественно ( включая медицинские), работать офисным планктоном по 24 часа в сутки и быть предельно трудолюбивым и вежливым, бухгалтером который никогда не допустит ляпов в расчете, способны заменить целый офис специально созданный для родственников гос. чиновников с огромным окладом и минимумом работы, хлебопеков, продавцов, строителей и т.д. Думаю, на 90% воможна ровно такая же ситуация как в Англии 1811 года. А личности вроде Теда Качиньского уже не будут казаться маргиналами.

Здесь таится бес противоречия: стремление выдать свои слабости за чужие недостатки. Гораздо легче выдать машину за дьявола, стремящегося все контролировать, чем признаться себе что без контроля — сверхъестественного нерукотворного и исскуственного рукотворного — человек — жадное, похотливое, склонное к насилию животное которое на протяжении всей свой истории убивал себе подобных. Посему как бы человек за конвеером и выполняющим в течении дня 10 тысяч одинаковых монотонных манипуляций не был фактическим роботом, машина делающее то же — будет его заведомым противником, ибо делает это лучше.

В приквеле к «Дюне» Франка Херберта люди объединились в войне ( батлерианский джихад) против машин, т.к. машины стали злом, стремящимся контролировать человека. Когда они победили, то концепцией прогресса человечества стало развитие собственных качеств, способных превзойти «протезы органов и мозга».

Мысль очень глубокая и не такая фантастическая от воплощения как кажется


Весь вопрос нужно ли вообще сегодняшнему человеку работать над собой чтобы обходиться без обладания "умными протезами" - символами власти и богатства - для стимулирования либидо которое в конечном итоге выливается в прокреацию. Глядя на постоянные войны, борьбу за ресурсы, истощение природных запасов в это верится с трудом. Тайный луддизм гораздо хуже явного.