Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл призвал православных японцев помнить о жертвенной христианской любви к ближним основателя Японской православной церкви святителя Николая (Касаткина, 1836-1912) и напомнил о самоотверженности самураев.
«Тайна успеха святителя Николая в том, что он жил такой (жертвенной) любовью. Он отдавал себя другим без остатка», — сказал патриарх Кирилл после торжественного богослужения в воскресенье в кафедральном соборе Японской церкви в Токио Николай-до, названном так местными жителями в честь архиепископа Николая.
В этом году отмечается столетие преставления (кончины) святителя, и к этому юбилею приурочен визит предстоятеля Русской православной церкви в Японию.
По словам патриарха, согласно евангельскому посланию, «любовь является первым и самым важным законом для людей». А «чтобы любовь существовала, человек должен уметь жертвовать собой». Именно через это, убежден патриарх, открывается тайна любви к Богу и к другому человеку.
«Самураи говорили, что путь самурая — это путь смерти, что самурай должен жить так, будто его тело мертво, — тогда он себя освобождает, делает сильным, независимым от смерти, и у него исчезает страх», — сказал предстоятель РПЦ.
По его словам, и апостол Павел в послании к коринфянам призывает к способности «сораспяться Христу… не убивать свое тело, а убивать и преодолевать грех, который в нашем существе… Встать на путь подвига и жертвенности во имя другого человека».
http://ria.ru/religion/20120916/751448854.html

Позвольте Вам возразить. Ваше Святейшество, дело в том, что путь самурая - не путь христианина. В буддизме и синто человек — иллюзия, его нет. Есть оболочка. Главная буддистская мантра гласит « вне меня пустота, внутри меня пустота, и нет ничего кроме пустоты». Путь самурая — путь воина. Самурай должен быть безжалостен к врагам. Христианство же говорит обратное: прощайте врагов своих и возлюбите ненавидящих вас. Путь самурая — кодекс чести. Путь христианина - кодекс жертвенной любви, а не «кодекс гордости рыцаря перед господином». Честь самурая связана с родовыми архетипами сознания. Ибо хуже потери чести для самурая нет ничего. Чести, ваше Святейшество, не любви. Во имя этого кодекса можно убивать, причем, делать это без раздумий. Христианство же осуждает убийство в свой главной заповеди. Что же Вы нашли в этом общего? Христианство призывает прощать от всего сердца, даже вопреки тому, что скажет власть. Самурай же простит, если ему только разрешит простить его господин. Христианство говорит: люди мира сего гонятся за титулами и деньгами, у вас же кто хочет быть выше, да будет всем слугой. Путь самурая гласит обратное: плох тот солдат, кто не хочет стать генералом. Христианство говорит: не мсти, аз Господь твой воздам. А Ваш спичрайтер, о. Всеволод Чаплин, совершенно вполне по кодексу самурая призывал убить как можно больше большевиков, если бы он оказался во время Гражданской войны. Не в этом ли кроется оговорка и подмена одного другим? Думаю, что Ваше заблуждение в том, что вместо того, чтобы как раз противопоставить самурайство христианству по линии «чести/гордости» против «кроткости/любви» но по одному знаменателю «жертвенность», вы провели параллель. И теперь японцы будут думать, что их самураи ( кстати, убивавшие христианских миссионеров) и есть праведники.

Жертвенность самурая вне концепции христианских ценностей. Да, он жертвует собой ради других. Но та же жертвенность у шахида, взрывающего людей — и опять же не ради себя, а как раз ради других. И он ровно так же при жизни и «мертв» и герой и альтруист в глазах других. Та же жертвенность у камикадзе - утрированно, тех же самураев. И эта жертвенность корыстна: ради обещанного воздаяния в виде рая и наслаждений в загробной жизни или некоего культа - памяти предков. Христианская жертвенность не предполагает корысти. Она любовь. И только любовь. И жертвенность как поступок — отнюдь не условие для любви, а лишь ее последствие. Так я понимаю отрывок из Послания к Коринфянам, ваше Святейшество:
«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.»