Jeeves' Diary

Камю в «Мифе о Сизифе» изрек парадоксальную мысль о том, что абсурд логичен: его камень= вечный и бессмысленный труд во имя ничего ( ибо все равно камень скатывается вниз, делая цель труда фиктивной и бессмысленной и, одновременно, превращая/убивая сознание нормальное, делая его сознанием раба/каторжанина) становится легче и даже в радость, если пере-компилировать сознание « это мука» в «это твой удел в этой жизни»:

« В этом вся тихая радость Сизифа. Ему принадлежит его судьба. Камень - его достояние. Точно так же абсурдный человек, глядя на свои муки, заставляет умолкнуть идолов. В неожиданно притихшей вселенной слышен шепот тысяч тонких восхитительных голосов, поднимающихся от земли. Это бессознательный, тайный зон всех образов мира - такова изнанка и такова цена победы. Солнца нет без тени, и необходимо познать ночь. Абсурдный человек говорит "да" - и его усилиям более нет конца. Если и есть личная судьба, то это отнюдь не предопределение свыше, либо, в кран нем случае, предопределение сводится к тому, как о нем судит сам человек: оно фатально и достойно презрения. В остальном он сознает себя властелином своих дней. В неумолимое мгновение. когда человек оборачивается и бросает взгляд на прожитую жизнь. Сизиф, вернувшись к камню, созерцает бессвязную последовательность действий, ставшую его судьбой. Она была сотворена им самим, соединена в одно целое его памятью и скреплена смертью. Убежденный в человеческом происхождении всего человеческого, желающий видеть и знающий, что ночи не будет конца, слепец продолжает путь. И вновь скатывается камень.»

В фильме «Миссия» совсем другой подход. Старая личность в новом «я» упорно цепляется и тянет груз прежнего сознания, прежнего мировосприятия + представлений о смысле жизни символически волоча оболочку в виде доспехов, которые в новом «я» не нужны, они будут лишь тяготить и мешать. Родриго Мендоса формально другой, но фактически тот же, ибо тянет сизифов камень соединенный веревкой-пуповиной со своим новым «я», которое уже родилось, но которое он еще не осознает. Он раздвоен внутри. Он страхует неизвестное новое «я» грузом прежних представлений, которое по его убеждению будут ему необходимы. Он — тот же Сизиф… Доколе веревка не обрезается, груз старого мира падает в бездну, и он наконец свободен. В один момент у него наступает прозрение. Он смотрит на прошлого себя глазами своего нового «я» - и его душит чувство вины. Но, странно, одновременно с ним приходит необъяснимая радость. Он захлестнут 2-мя противоположными переживаними. Прежнего Сизифа больше нет.