Аспекты нелинейности информации и «квантовое сознание»

(статья автора блога, перевод с английского на русский, из материалов к культурологическому сборнику "Cyberworld", Маnсhester 2009)

Информация всегда была неотъемлемой частью процесса познания. В большинстве случаев говоря об «информации», подразумеваются не абстрактные, а конкретные данные соотносимые с объектом, то есть актуальность и полезность самой информации. Сам смысл «актуальности» в таком контексте становится атрибутом свойств объекта, определяемых человеком как «ключевые, необходимые и насущные», а «полезность» выражается в ее субъектной направленности, чьей-либо востребованности ее как таковой. Знание о чем-то существующем, систематизирующее информацию в виде конкретных разрозненных данных, для своего развития обобщает их как метод и складывает в цепь логически обоснованных конструкций. Когда знание об объекте приобретет характер структуры, информация о нем предстанет как апостериори-сформированный атрибут знания об объекте.

Актуальность или полезность такой информации получаемой «изнутри» структурированного знания будет весьма отлична от первоначальной. Однако и после своей структуризации информация по-прежнему будет зависеть от заинтересованности в ней субъекта, определяющего свои критерии актуальности и полезности. В этом отношении справедлив пример наблюдения какого либо предмета, например, цветка и затем наблюдения того же цветка при помощи микроскопа (A + A n = IAn > IA, где I – «информация», а «глаз» (A) и «микроскоп» (An) объединены константой А как «средства получения визуальной информации»)- новая информация дополняющая первую будет несомненно более объективной, но не значит, что «актуальной» и «полезной». В широком смысле речь может идти вообще об актуальности и полезности знания, из которого будет исходить подобная информация. Может ли такое знание быть несоотносимым с критериями субъекта и будет ли такая информация объективной? В век разнообразия технологий, когда обилие информации совсем не предполагает объективность, а ее поглощение превращается в бессистемный и зачастую невольный процесс, это становится весьма важно.

Само определение информации (лат. informatio) подразумевает ее направленность по отношению к чему-то. Поэтому вполне резонно соотнести ее характер с процессами ее передачи. Сами процессы можно условно разделить на «классические» и «новейшие». К классическим можно отнести те, когда информационные процессы происходят напрямую в более и менее однородном информационном поле - например, схоластическая традиция в дидактике, когда знание передается в устной форме в виде бесед, диалогов, лекций, либо в письменной форме в виде данных, передаваемых непосредственно от источника. К «новейшим» следует отнести методы передачи с помощью вспомогательных средств - например, компьютера: информационное поле при таком процессе становится неоднородно; информация не просто архивируется или записывается на носитель, но, в отличие от обычной книги, становится доступна при определенных условиях (электричество, оборудование и т.д.), при этом если «интерфейс» книги нельзя изменить, то это к электронным текстам это не относится.

На протяжении веков актуальное, насущное знание популяризировалось в соответствии с запросами общества - так всеобщее начальное образование стало нормой, и его уровень в сторону увеличения объема растет день ото дня. Популяризация знания требовала равнодоступности. По мере увеличения, информация требовала сохранения в кодовом (на языке символов: с помощью знаков, пиктограмм, рисунков и т.д.) и, одновременно, в гипер-кодовом, криптографическом виде (требующем права доступа, авторизации, т.е. наличия дополнительных условий к уже имеющимся). С ростом технического прогресса и накопления естественнонаучного знания о мире, человеческое сознание менялось в сторону информативности, объема «по горизонтали», когда, в отличие от древнего академического знания, уже не требовался a priori опыт для того, чтобы понять сам процесс, в результате которого знание становилось актуальной информацией. Критерием между необходимостью и востребованностью знания на том или ином этапе развития для социума становились исторические, культурные либо экономические причины, благодаря которым выстраивались приоритеты, необходимые для развития как отдельных этносов, так и целых государств – на Ближнем Востоке приоритетом была торговля, в Др. Египте – религия, в Спарте – военное дело, в Др.Риме – геополитика и т.д. Но линейные, однотипные подходы в определении «главного» и «второстепенного» сохраняются и в современном мире на стыке разнообразных культур и мировоззрений. Как, в таком случае, избежать информационного перекоса, как универсализировать всю информацию, чтобы совокупное знание было максимально объективным, при этом оставаясь актуальным?

Прообразом «нелинейного» подхода могла бы служить методология Пифагора, положенная в основу античной науки как универсальная модель знания. В наше время для того, чтобы человеку работать на компьютере вовсе не обязательно разбираться в программировании, программисту – в устройстве компьютера, разработчику - в физике, физику - в метафизике, и так далее. С точки зрения пифагорейцев подобная «декомплексация» информации была бы признана порочной: если человек не может одинаково хорошо разбираться в начале и конце «природы вещей» и объяснять ее циклы, то актуальность и полезность приобретенного им знания будет ничтожной (как в наши дни попытки совмещения Пифагором «систем с обратными кодировками» - естественного и гуманитарного, музыки и математики, геометрии и медицины и т.д. – многими могли бы быть признаны заблуждением). Речь здесь идет о приоритете «недостающего звена» в системе эволюции личного знания, без которого все абстрактное знание будет бессистемным и недетерминированным. В наши дни, когда объем информации неимоверно возрос, современному человеку представляется излишним выстраивать подобную цепь. И дело не в том, что сумма знаний «по горизонтали» стала слишком велика для того, чтобы человек, мог вместить физически (хотя это спорно, ибо потенциал человеческого мозга использован всего лишь на четверть от его возможностей), а в самой разнице подходов к «актуальности» и «полезности», исходящей от разницы мировоззрений: человек античной эпохи определял себя метафизической частью космоса, - это предполагает гораздо более сложные отношения, чем выраженные рациональным языком - физики или математической логики; они подразумевают «нелинейность» взаимодействия, а сама парадигма таких отношений не может быть структурированной по понятиям естественнонаучного знания по своему определению.

Для многих сегодня уже не вызывает сомнения утверждение, что релятивистская картина физического мира, долгое время считавшаяся основанием для современных метафизических теорий, более не является объективной; она стала неспособна объяснить многие явления, которые оказались гораздо более сложны, неординарны и более не вписываются в систему координат, предполагающих «линейность» математических уравнений, (а феномены вроде «очарованных кварков» проявили себя и в семантически неадекватной категоризации). В самом деле: язык для описания какого-либо нового явления опирается на структуру естественнонаучных понятий и их синтаксиса, выработанных для уже изученного и классифицированного явления; вся поступающая информация о новом явлении будет уже заведомо структурированной в пределах предложенных схем. Но естественнонаучное (особенно теоретическое) знание все более сталкивается с феноменами необъяснимыми законами эвклидовой геометрии, законами физических величин и их линейной логикой. Информация о таком объекте будет либо криптографической «информацией в себе», либо будет «структурирована» в гипотезу, требующую декриптизации на язык этих величин. Если принять во внимание дальнейшую естественнонаучную деятельность и при этом учесть лавинообразно растущий объем информации с одной стороны, и попытки систематизации этой информации в одно целое под знаменателем «актуальности и полезности» - с другой, мы можем столкнуться с проблемой неадекватности восприятия информации, сформированной в знание: c неизбежностью возникнет потребность в качественно новом методе ее систематизации.

Как альтернатива традиционному, новый метод может быть «нелинейным», структурно работающим на иной логике, например, не основанной на элементах «да/нет», «или/и», как и вообще новым в своем метафизическом воплощении, не основанном на традиционных представлениях и физическом мире. Как пример, к такой логике можно отнести принцип работы квантового компьютера, неизмеримо превосходящего классический по производительности, при этом имеющего новые возможности для информации, позволяющие варьировать синтаксис логических построений (например, извлечь квадратный корень из «да/нет», либо совмещать различные по семантике данные, что в традиционной логике невозможно). Программы, основанные на квантовой логике, способны гораздо быстрее и эффективнее способны решать факториальные уравнения, функциональнее работать с многозначными данными, кодом и т.д. Опытные образцы квантовых компьютеров функционируют, но это только экспериментальные модели. Еще одно отличие в том, что квантовые методы передачи гораздо шире по спектру внешних технологических моделей, например виртуальной реальности (ВР) и, в отличие от «линейных» задач кибернетики, не ставят себе целью моделирование реальности путем создания максимально совместимого интерфейса «человек-машина», но могут совершенно не нуждаться в этом для своих целей. Квантовый тип передачи предполагает структурно иную модель информационного поля, отличную от линейной; физическая субъектно-объектная корреляция для выполнения задач передачи информации в таком поле не будет иметь значения. Иными словами, речь идет об универсализме законов квантовой логики, ее синтезе сознанием человека, так называемом «квантовом сознании».

Теорию квантового сознания впервые выдвинул Р. Пенроуз (R.Penrose), развивая допущение Макса Планка о возможности взаимосвязи квантовой механики с мышлением. На сегодняшний день эта идея наиболее широко представлена в работах отечественных ученых И. Воловича и А. Хренникова, а также профессора М. Ойя из Токио. Ключевая идея «квантового сознания» заключается в структурном универсализме квантовых принципов числового поля, его инвариантности и способности человеческого мозга к сохранению численной информации, выраженной в присутствии так называемых «р-адических» чисел, структурированных в виде иерархического дерева. Физически доказано, что человеческий мозг имеет электромагнитное поле. Нейрон человеческого мозга, являясь дискретной электрической системой, является также передатчиком информации в виде электрического заряда. Частота импульсов (ее периодичность) может отвечать за определенную информацию, свидетельствующую о характере работы мозга. Данная информация может считываться, обрабатываться, кодироваться и т.д. и, вполне очевидно, перепрограммироваться – так как подобный подход предполагает такую возможность. Но возможно ли это физиологически, вернее, будет ли заметен какой-нибудь результат в ходе таких попыток? На этот вопрос существует несколько противоречивых точек зрения. Во-первых, для многих физиков (как для Шредингера) до сих пор неясен ответ: что есть «сознание» с точки зрения физики - т.е. как в нем осуществляются связи на уровне атомов и молекул и где вообще, в таком случае, лежат границы между материальным и идеальным. Во-вторых, многими сторонниками квантовой теории «сознание» до сих пор рассматривается как трансцендентная по отношению квантовой модели информации субстанция – т.е. «квантовое сознание» если и возможно, то внутри самой системы работающей по законам квантовой логики. Наконец, существует теория Эверетта о субстанционально ином информационном поле для квантовой механики, подразумевающего квантовый мир как реально существующий и предполагающий присутствие в нем реального наблюдателя. (Однако, многим непонятно как это присутствие будет происходить). Непонятно и то, будет ли сознание наблюдателя квантового мира адекватно традиционному сознанию. Если да, то что есть его критерий и как его законы будут поняты наблюдателем традиционной физической реальности? Если нет, то между квантовой и «линейной» физической реальностью не будет пересечений и квантовое сознание грозит остаться «вещью в себе» в силу разных критериев интерпретации одних и тех же физических событий.

Другой вопрос заключается в том, что квантовая логика не есть самоорганизованная парадигма, аксиоматически постулирующая событие внутри своей системы и должна иметь для себя, как и «линейная» логика, некий категориальный метафизический знаменатель, который здесь также не очень ясен. Попытки некоторых исследователей связать квантовую модель с организацией материи и развитие системы в ней по законам синергетики предложенной Г. Хагеном - очень позитивны но, по мнению автора этой статьи , не отвечают на все вопросы исчерпывающе.

Аспекты нелинейной передачи информации на примере квантового компьютера рассмотрены как одни из возможных, но не единственные из решений. При всем этом очевидно, что данный способ не является до конца разработанным. Теория «квантового сознания» также выглядит весьма экспериментально. Несмотря на все несовершенство в контексте поднятых вопросов, именно вышеописанные теории представляется наиболее перспективными и приоритетными, и вообще одними из универсальных способов передачи информации. Законы квантовой логики предполагают иное метафизическое осмысление; их способность универсализировать и оптимизировать данные может перевести проблему «совмещения несовместимого» в разряд мнимых и структурировать информационный процесс на качественно новой основе.


1. Гейзенберг В. Физика и философия: Часть и целое. М., 1980. c.23-27
2. Дирак П. Принципы квантовой механики. М., 1960, с. 67-68.
3. Бор Н.Избр. труды: В 2 т. М., 1971, с. 16-23.
4. Волович И. В. Квантовая телепортация, криптография и парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена. М., 2002. , с. 33-35.
5. Bennet C. H., Brassard G., Crepeau C. Teleporting and unknown quantum state via dual classical and Einstein-Podolsky-Rosen channels//Phys. Rev. Lett. 1993. V. 70.
6. Менский М.Б. Квантовая механика: новые эксперименты, новые приложения и новые формулировки старых вопросов//Успехи физических наук. 2000. Т.170. №6.
7. Менский М.Б. Квантовое измерение: декогеренция и сознание//Успехи физических наук. 2001. 171. № 4
8. Everett H. Relative state formulation of quantum mechanics//Rev. Mod. Phys. 1957. V. 29; Reprinted in: Quantum Theory and Measurement/Ed. by J.A.Wheeler, W.H.Zurek. Princeton