Jeeves' Diary

Смысл преступления ясен, если есть мотивы. Но иногда его смысл в том, в нём нет смысла, ибо оно ненамеренно. Есть фраза, что «война это продолжение политики, просто другими средствами». Преступление — это продолжение личности просто другой личностью, которая чужда тебе и которая сокрыта в тебе…

Наказание двусмысленно, ибо имеет 2 смысла:
1. причины и следствия ( т.к. вначале ему предшествовало преступление)
2. искупления (некого +1, которое нивелируют -1, т.е. сводит к 0 всю причинность ранее). Поэтому, например, когда когда говорят «начать с нуля» - дело, отношения между людьми и т.д. это подразумевает причинность +1-1=0. Наказание подразумевает (по крайней мере в процессуальном праве) «вину» и «вменяемость», иначе пропадает его смысл. Именно наказание ( т.е. признание вины - кем-то или других над кем то - автоматически смыслово подразумевает «преступление». Так как если есть факт «наказания», значит до этого был факт «преступления».

Интересно, преступление может не подразумевать «наказание» по смыслу, но наказание всегда подразумевает по нему «преступление».

«Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником» ( ап. Павел, Послание к Галатам)

В юридической практике есть фраза «наказание в зависимости от соизмеримости содеянному». Формулировка эта очень обтекаема в этике и её критериях. Хотя логически правильна: именно как одна равная величина со знаком «минус» противосповлена другой равной величине со знаком «плюс». На этом же и основан древний закон талиона «око за око, зуб за зуб».

Однако, есть ещё одна, третья сторона смысла наказания. И она целиком из области психологии. Она в том, что«наказание» этически привязано к чувству вины. И даже при том, что наказание может быть суровым и даже жестоким ( вспомним бесчисленные телесные наказания или пытки проводимые еще 2-3 века назад) это не изменит сознание человека если нет чувства вины, чувства «+1» и отсутствует понятие о причинности наказания. Увы, но из истории наказаний, видно что они мало влияют на преступление, ибо это лишь пост-фактум реакция на это. Это лечение следствий болезни, а не её причин.

Виды наказаний - например, читая старые хроники 12-14 века, - поражали своей суровостью и изощренностью. Наказание основанное на страхе физической боли за причиненное преступление эффективно и поныне, но «страх» лишь загоняет в сундук подсознания; низменное, которое там копится, нагнетается…и в один прекрасный момент у человека наступает диссоциация личности: в обычной жизни это обычный вежливый и неприметный человек. В другой жизни это монстр. Наказание основанное на страхе плодит маньяков и психопатов.

Другой, скрытый смысл наказания, однако, не в страхе и жестокости на нем основанной. Он в унижении, которое испытывает человек «делаемый преступником» благодаря наказанию.

Вот давняя история советского времени. Одна девочка росла в семье без отца. Вскоре её мама нашла мужчину, который был не хорош и не плох - обычный советский среднестатистический мужчина. Сначала дочь присматривалась к нему, но затем перестала и стала достаточно свободной и открытой. Можно сказать, что они подружились и в школе она говорила о нём только хорошее и доброе. Однажды у неё было день рождения, исполнилось 13. Пришли мальчики и девочки. Мать суетилась на кухе. Пришёл с работы отчим, подарил стеклянную шкатулку с музыкой, из Чехословакии, милая красивая вещь, страшный дефицит. За неё он стоял в очереди в Москве часа 3-4. И вот когда все собрались он протянул её подарок под восхищенные взгляды её друзей… Однако она его уронила, и шкатулка разбилась. Отчим вспыхнул, покраснел и дал ей подзатыльник…Она засмеялась быстро всё прибрала и день рождения рождения продолжился. Она сказала «ребята, я на минутку», ушла в ванную, закрылась и минуты 2 тряслась облокотившись о стену. Затем умылась, вытерла слёзы и вернулась к гостям весёлая. Всю ночь она ревела в подушку чтобы не слышали отчим и мать. Маленький подзатыльник сломал её психику. Она говорила мне: «пусть бы он взял ремень и это было не на глазах у моих друзей». Отчим и сам не знал, как это получилось. Он затем сожалел, но, увы… те черты характеры, то что внутри человека всегда прорвутся наружу как бы он их не контролировал в ситуациях, причем он или она сам не будут отдавать себе отчёта что они делают.

Унижение превосходящее боль по отношению к себе или другому весьма сильное средство наказания и вообще достижение цели в констатации «преступления». Хорошим примером может служить история советского партийного деятеля на Украине С. Косиора который во время массового психоза 1938 г. по поиску врагов отказывался признавать что является «польским агентом», терпя физическую боль. После того как в НКВД привезли его дочь и изнасиловали на глазах у отца, только после этого он сломался и подписал всё, что он него хотели. Дочь его не вытерпев унижений покончила с собой, бросившись под поезд.

Две цитаты о непотерянном смысле слова:
От слов своих оправдаешься, от слов своих осудишься (с) Евангелие от Матфея
Цени слово. Каждое может быть твоим последним (с) Ежи Лец

Слово также может быть источником наказания. Мы совершенно перестали следить за словами, наши слова (или Слово, именно с большой буквы) всё менее и менее соответствуют понятиям — не отражают их и несут характер оболочки без ядра. Наглядный пример — феномен мата или слов-паразитов в лексиконе. Слово или слова всё более и более становятся наборов звуковых и визуальных последовательностей — знаков коммуникации вроде тех что существуют у животных, которым не нужна артикуляция или понятийно-смысловой аппарат. Не исключаю, что к XXII веку призойдёт поляризация языка на «абстрактный» и «жестуальный», вроде языкового аналога элоев и морлоков у Г. Уэллла. Язык первых будет состоять и цифро-кодов, язык вторых из коротких отрывистых звуков вроде тех, что у шимпанзе. Правда заключается в том, что «словом можно убить, можно и воскресить» 200, 300, 500 лет назад звучало несоизмеримо правдоподобнее…

Наказание через слово, через обозначение тем-чем-ты-не-являешься патриархально и теперь — назад к сказанному выше — совершенно произвольно и вне привязки и причинности обозначения. Речь разумеется о современных смыслах. Но там где это осталось, в тех языках, семантика которых отражает глубинные архетипы сознания, это осталось и существует.

В Китае, Корее и Японии издревле сильны паттерны «уважения».Это идёт от культа предков, который как бамбук сквозь асфальт пробивается и через коммунизм и через капитализм. Намеренное обозначение иероглифом ( визуально) то-что-не-есть-таковое будет или абсурдом, или цинизмом, но редко юмором. Наказание через слово, через обозначение тебе-несоответствия этически несёт несоизмеримо большую нагрузку чем то, как это смыслово привязано в остальном мире…

Унижение или наказание через слово в этом плане совершенное орудие. Слово тихо, вежливо с каменным выражением лица произнесенное начальником в гробовой тишине ( в общем-то добросовестному) работнику за столом в присутствии его коллег которые смотрят на него: «вы недобросовестно исполняете свои обязанности» для европейского клерка фактически бы не значило почти ничего. У японца оно могло бы вызвать инфаркт.

«Унижение» понятие субъективное, оно внутри оценки личности, «позор» - придание унижению статуса «общественного». В Китае времен культурной революции наказание с помощью унижения словом ( здесь: узаконенная подмена положительного статуса «эго» на отрицательный с намерением вызвать фатальный стресс личности) весьма широко практиковалось, например, против интеллигенции. Были и физические наказания, но они по своему количеству уступали моральным и не несли смысла «нивелирования преступления».

Типичный пример наказаний выглядел так. Интеллигент — ученый, музыкант, работник культуры и т.д. становился на колени. На грудь его вешалась табличка с текстом в которым говорилось от первого лица ( то есть его или её) что она является тем-то и тем-то. Затем колонна от 30 до 100 человек- обычно молодых людей с цитатниками Мао, которые должны были подходить к нему и по очереди и склонившись громко выкрикивать: «ревизионист!», «оппортунист!» «империалистический шпион!». Для европейца с его психотипом, понятийной структурой языка + его смыслов (которые могли существовать параллелльно вербальному или знаковому обозначению) это казалось бы странной, хотя и унизительной, ролевой игрой. Для китайца это как раз было должно служить цели именно разрушения личности путем стресса через унижения знака-в-виде-слова. Многие из подобных случаев тех лет после такой процедуры заканчивались смертью от сердечных заболеваний или сильным психическим расстройством.

Типичная картина в Китае 60-х


Случаи психопатологии относительно слов как активных «маркеров» личности также встречаются в художественной литературе. Самый наглядный пример рассказ А.П.Чехова «Смерть чиновника».

Один из исследователей Африки описал такой интересный случай воздействия словом в Габоне. У многих народностей где патриархальный уклад силен, сильны и родовые архетипы. Родовые архетипы, в свою очередь формируют смыслы в языке и как маркер соотносят кого-то или что-то по своему семантическому номиналу. Когда же слова бывают омофонами и несут двойной смысл (что бывает нечасто в силу примитивности языка) это порождает странные явления…Везде в родо-патриархальной стреде присутствуют как бы «исходные» институты семьи, социальной иерархии, права, закона и т.д. Есть они и там. В иерархическом плане есть старейшины, обычные люди, воины-охотники и т.д. Есть и такая категория как «колдун». Колдунов не так много, но это очень уважаемые люди. Колдун — вовсе не обязательно «злой колдун». Конечно не без того…но главная его задача всё же помогать людям, вот почему он и знахарь и астролог и психолог. К нему идут за советом насчёт будущего или как разрешить проблемы личного характера. Есть в Габоне несколько просто супер-колдунов, о которых идет молва и которых уважают и боятся. Насчет первого, учитывая множество занятий которым занимается «колдун» понятно, а относительно второго — это только его умение предварять произнесенное слово в жизнь. Иначе: это проклятие через слово. Можно в это не верить, но факт заключается в том, что множество случаев говорит о том, что слово как бы материализуясь превращается в невидимый маркер и затем как "знак" воздействует на человека.

У колдуна есть в арсенале одна фраза хуже который не может быть ничего для того кому она адресована. Эту фразу панически боятся как огня или чумы. Ужасна будет судьба несчастного. Фраза эта звучит: «вода которую ты пьешь, мертва.» К воде, ядам и зельям это не имеет никакого отношения. Это аллегория. Здесь присутствует игра слов «воды» и похожего «жизни» в местном наречии. После этой фразы у человека случается стресс. Все люди, которые его знали, бегут он него как от прокаженного. У него изменяются физические показатели тела. Пища, которую он или она ест, вызывает рвоту. И буквально через месяц здоровый цветущий мужчина или женщина высыхает и превращается в живую мумию, затем умирает от остановки сердца…